Пишет Гость:
13.02.2011 в 08:22

В этом мире нет Лондонских знакомых улиц. Сумасшедшие каменщики выстроили лабиринт, в котором не потеряться нельзя, как нельзя уцепиться взглядом за что-то прекрасное. Есть только серые стены по обе стороны мощеных мостовых, узкие окна-бойницы, и ни капли зелени.
Некрасивы скучающие люди, сбивающиеся в стайки; не стоят внимания потускневшие туалеты разодетых дам и вычурные костюмы важных мужчин. Художники рисуют углем портреты, разбавляя блаженное райское безделье, музыканты играют днями и ночами, актеры ставят представления, сделав из больших каменных комнат театральные залы. Адвокатам, мещанам, торговцам приходится несладко. Им здесь совершенно нечего делать.
Бэзил тоже рисует, и руки его непоправимо испорчены черным: уголь забился под ногти и въелся в подушечки пальцев. Никогда людей, лишь бело-черную зелень, трепещущую, клонящуюся под свежим ветром, дороги, растворяющиеся на горизонте, водную гладь, подернутую рябью. Птиц, цветы, серые стены своей посмертной темницы.
У него много друзей-простолюдинов, шатающихся от безделья по мастерским художников, музыкальным улочкам, театральным комнатам. Иногда они говорят Бэзилу: «Сегодня Джульетту играет N, приходите посмотреть». Он идет – или не идет, если имя ему не нравится.
Однажды, когда день такой же заунывно-серый, как прочие, проведенные здесь, ему говорят: «Сегодня Джульетту играет Сибилла Вейн». «Сибилла?» - восклицает Бэзил. «Вы ее знаете? - удивляется адвокат из Эдинбурга, славный малый, дружный с половиной Серого Лабиринта. – Я ни разу не слышал прежде об этой актрисе».
Бэзил бормочет что-то, чего не понимает сам, и, взволновавшись, вскакивает. «Пойдемте! Пойдемте! – хватается за плащ и шляпу. – Где она? Отведите меня, прошу!»
Бросив недорисованную птицу на каменный пол, позабыв об испорченных чернотой руках, Бэзил мчится за адвокатом, глупо боясь потерять в толпе его прямую спину. То краснея, то бледнея, то улыбаясь вспоминает он о своем первом знакомстве с нею, о том, как вскочил и аплодировал стоя ее появлению, а после пытался утешить Дориана и удивлялся жестокости его рассуждений.
Как же отличается теперешнее его нетерпение от прежнего хмурого недовольства поспешным браком! Тогда он предчувствовал беду, но не смел говорить об этом, сбитый с толку речами Гарри и пылкими признаниями Дориана, теперь же предвкушает радость и сомневается лишь в готовности ее встретить. О, как ему хотелось отстать немного от своего удивленного провожатого, постоять немного, мучаясь из-за своей слабости, и повернуть к мастерской! Там ждет его недорисованная птица в клетке, пытливые взгляды скучающих обывателей и прежняя приятная неизвестность…
«Нет, прочь, прочь все сомнения!» – думает Бэзил, решительно поджав губы. Его лихорадочно блестящий взгляд пугает устроившуюся рядом с театром старушку.
«Представление начнется нескоро, – дребезжит она, переводя взгляд с растерянного адвоката на возбужденного Бэзила. – До тех пор подождите, джентльмены, нам нечем вас развлечь».
«Мне нужно лишь увидеть Сибиллу Вейн, – пылко возражает Бэзил. – Прошу вас, передайте, что ее ждет друг Дориана Грея!»
Старуха нерешительно шамкает сморщенным ртом, но все-таки исчезает за дверью, и Бэзил вдруг пугается своей настойчивости. Он помнит Сибиллу восхитительно красивой девушкой, но бездарной актрисой. Так механично она твердила роль Джульетты, и так обаятельна показалась зрителям, пока не началось действие…
Из-за двери показывается морщинистая ладонь и манит незваных гостей внутрь. Бэзил слышит чуть дрожащий голосок, декламирующий стихи, и стремится к нему, не обращая внимания на вжавшуюся в стену улыбающуюся старуху.
Когда уже можно расслышать отдельные слова и интонации, Бэзил останавливается, очарованный печально-раздумчивым звучанием этого голоска.
Одна лишь в сердце ненависть была –
И жизнь любви единственной дала.
Не зная, слишком рано увидала
И слишком поздно я, увы, узнала.
Но победить я чувство не могу:
Горю любовью к злейшему врагу.

«Я пришел извиниться за Дориана, – говорит Бэзил замершей в нерешительности красавице, на которую не легла посмертная порочащая печать. – Но теперь не смею использовать этот предлог для знакомства с вами».
Сибилла касается его ладони и сжимает ее своими тонкими пальцами.
«Нас убил один человек, и это прекрасный повод для знакомства».

URL комментария